По ведомым тропинкам (навеяно вайпами)

Самыми лучшими вайпами на свете ))) Форпост победит. Это у него в крови.

А дальше шутка, шутка присказка, но в каждой шутке ... есть дола  Вечноцветущего Дола)
Лытдыбр. Беременных и пандаренов просьба не читать.



- "Императрица, к вам снова гости", - лейб-глашатай склонился в почтительном поклоне.
- "Опять эти?" - подозрительно лениво протянула Шек'Зир, продолжая накладывать косметику и искоса глядя на перепуганного глаташая в янтарное зеркало
- "Ну... да", - выдохнул богомол и тоскливо вперил свой богомолий взор в потолок.
- "Я же просила больше меня не тревожить по этому поводу", - так же томно промурлыкала-проскрежетала Великая императрица Роя.
- "Они. Они... опандарели" - еле слышно просипел лейб-глашатай и мысленно начал петь Последнюю песню Пути. И крайне вовремя.
Визг императрицы раздробился о бесчисленный янтарь, покрывающий будуар и одновременно на пол с легким хрустом упала срезанная зеркалом голова принесшего дурные вести глашатая.

- "Опандарели, - императрица вполголоса с яростью материлась, проходя бесчисленными коридорами по направлению к царской ложе, незатейливо названной Сердце Страха. - Никакого уважения к моему императорскому величию, натоптали, намусорили, костей раскидали и где - в Сердце дворца, послы Могу уже в голос потешаются на каждом приеме, старательно не замечая обрывки сухопутных акул и осколки тотемов. Достали, гаденыши, доста-а-али". С хрустом разошелся бутон трона, Исператрица вступила в Зал и со стоном прикрыла глаза верхней парой передних ног. У выхода сидела знакомая компания, расставив столы и чавкала чем-то вонючим, изредка вытирая руки об императорские стяги.
"Опандарели, - снова мелькнуло в украшенной диадемой голове Шек'Зир, - панд действительно стало больше: раз два, три, четыре. Четыре". Четыре толстые туши, особо гнусно выделялись на общем фоне сутулых, дохлых и мелких товарищей, одетых в побитые молью доспехи прошлых эпох.

На эффектное появление коронованной особы, впрочем, никто не обратил внимания. Увлеченные перекусом незваные гости внимательно слушали тощего зеленого гоблина, монотонно бубнящего какую-то ахинею про взрывы, ловушки и неведомую никому, даже ей, третью фазу. Потом на глазах изумленной императрицы зеленая тварь отлила, точнее пометила участок чуть правее центра комнаты каким-то синим столбом и, поправляя одежду, объявила окончание перерыва. Ворча, разношерстная компания оторвалась от закуски с выпивкой и, пошатываясь, расположилась полукругом, выглядевшим в их глазам чем-то героическим и зубодробительным.

К самому неприятному моменту боя, когда в твое ухоженное лицо прилетает сухопутная акула, она так и не смогла привыкнуть. Конечно она уже научилась различать, кто из этих оборванцев совершает этот акт унижения, благо он постоянно мелькал перед глазами, изредка прячась за спину разрисованного мелками медведя. Впрочем сегодня было еще хуже, вместо животного в надушенное лицо дышал перегаром и икал невообразимо огромный и обрюзгший панда. Это зрелище вытолкнуло последние остатки здравого смысла и даже навязчивое мельтешение под брюшком двух трусливых гадин, пытающихся кастетами и топором соскоблить заботливо нанесенный на спину лак, не смогло заслонить эту черно-белую морду. Императрица завизжала от ярости и с наслаждением размотала панду по царскому трону. Мгновенно обернувшись, она догнала остатки выживших от звукового импульса мелюзги и качественно растоптала их ногами.

Потом устало опустилась на престол и стала ждать. Внутренние часы подсказывали, что эта погань еще вернется. И будет возвращаться до тех пор, пока последнего чокнутого хозяина не утащат на починку прирученные демоны или вялотекущие спороскаты. "Ну и время настало, - с раздражением подумала она, - вот они плоды либерализации и демократии". Потом, уловив знакомый неприятный запах Шек'Зир подняла голову и щелкнула жвалами. У выхода опять сидела та же компания и двигала челюстями, внимая носатому гоблину, который нервно ходил и раздавал всем на орехи зеленые камни.

Императрица устало поднялась, потом вгляделось в эти небогомоловские глаза, смотрящие на нее с тупой злобой и циничным расчетом. "Неужели, - думала она, глядя в эти мерзкие голубые, зеленые, черные амбразуры душ, - неужели у них нет ничего святого, ничего высокого. Неужели они могут попрать все незыблемое, уважение к царствующему дому и вломиться, например, к своему вождю и попытаться порвать его на куски, как они пытаются проделать это со мной." И ответ пришел сам собой. "Эти смогут".

Где-то на горизонте под заунывною песню пандаренов вставал патч 5.6.